Адрес статьи: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2000/10/20/21934

Ведомости / Пятница 20 октября 2000

Первой премьерой сезона после смены руководства Большого театра стало возобновление шлягерной оперы Чайковского «Евгений Онегин». Постановка 1944 г., продержавшаяся в репертуаре театра 45 лет, была заменена на новую еще при Александре Лазареве. Следующий худрук театра Владимир Васильев решил вернуть старую постановку Бориса Покровского с декорациями Петра Вильямса. Идею возвращения устаревшей послевоенной эстетики на первую сцену страны от провала должен был спасти коммерческий ход — на роль Владимира Ленского был приглашен поп-звезда Николай Басков.

Очень большого гешефта у Большого театра не получилось. Старенький «Онегин» знавал куда большие аншлаги и сумасшествия поклонников. Но то было во времена, когда в образе пушкинского юного поэта выходили поочередно Сергей Лемешев и Иван Козловский. Николай Басков уже давно числился в стажерской группе Большого театра, но впервые ему поручили петь премьеру. Скажем честно, на фоне безликих солистов Большого он «сияет, как звезда во мраке ночи». Басков это прекрасно понимает и потому старается изо всех сил. Даже выходя на поклоны, он «царит» и запросто нарушает все оперные каноны, покидая сцену после поклонов раньше примадонны. Беда только в том, что его голос с большой натяжкой можно назвать тенором. К несомненным его достоинствам относятся отличная дикция и большой объем голоса, позволяющий легко заполнять огромный зал Большого. Но отсутствие школы сказывается каждую минуту, а ужасный «открытый» звук скорее бы пригодился участнику фольклорного ансамбля, чем исполнителю партии Ленского. Но певец, видимо, считает свое певческое «аканье» достоинством и тянет гласные что есть мочи. Поэтому после первого «Куда» уже становится не по себе, а впереди еще целая ария. Именно знаменитая вторая ария Ленского в сцене дуэли и выявляет всю неоперность голоса поп-звезды. Ему просто не хватает сил на весь спектакль, поскольку их отнимают технические проблемы. Но даже это можно простить, если бы не та эстрадная гривуазность, которая лезет из каждой ноты, из каждого жеста Баскова. Чего стоят одни только картинные позы — отставленная ножка, опущенная головка. Понятно, что подогретой большетеатровскими клакерами (а они на этот раз старались, как никогда, подбадривая оглушительными «браво» всех певцов) публике до этого нет дела. Успешный промоушен Баскова не оставляет места для сомнения в его выдающихся талантах. Возможно, если бы юное дарование бросило сейчас все свои выступления и занялось оттачиванием вокальной техники, то из него бы и получился оперный певец. Но масштаб популярности Баскова и суммы вложенных средств не позволяют на это надеяться. Для публики сцены, где Басков отсутствует, представляют тяжелое зрелище. Кто высидел сцену письма Татьяны с Марией Гавриловой — просто достоин уважения. От премьеры к премьере голос молодой примадонны театра приобретает все большую резкость. Владимиру Редькину партия Онегина стоила больших трудов, но он так и не приблизился ни к образу пушкинского денди, ни хотя бы к чистому вокалу. Раздутая оперная труппа Большого театра не может выставить даже на премьеру «суперкоманду». Назначение генеральным художественным директором Большого дирижера Геннадия Рождественского, кажется, выбило из колеи худрука оркестра Марка Эрмлера. Выйдя из обычного в последнее время летаргического состояния, он гонит музыку, и за ним не поспевают не только певцы, но и всегда успешный хор Большого театра. Ансамбли поются враскосец, а оркестр Большого дружно опровергает свое реноме «хорошего оркестра при любом плохом дирижере». Новый худрук театра Геннадий Рождественский в первые месяцы своего правления изъял из репертуара почти все постановки своего предшественника («Лебединое озеро», «Травиату») и отменил запланированную «Кармен». Ожидается, что такая же участь постигнет и главную гордость Васильева — балет «Дочь фараона». Но реинкарнацию 56-летнего «Онегина» в репертуарном плане он оставил. Признаться, страшный симптом. Если в Большом и дальше будут пытаться влить старое вино в новые меха, то лучше закрыть театр на полную реставрацию. Спектакль Бориса Покровского когда-то был очень неплох. И сейчас, когда 88-летний режиссер вновь над ним поработал, встречаются симпатичные места. «Но боже мой, какая скука» все эти косые комнаты, плюшевые березки и белоснежные колонны. Появление таких старых декораций можно оправдать только желанием аутентичного возобновления содержания, как это было со «Спящей красавицей» в Мариинке. Но появление в репертуаре «Онегина» ничем нельзя оправдать. И как ни пытается Большой театр сделать большой гешефт на своей золотой истории (в ближайшие месяцы Юрий Григорович начнет восстанавливать свое «Лебединое озеро»), ему придется искать новые эстетические установки. Вопрос только в том, сколько лет для этого понадобится.