Адрес статьи: http://www.vedomosti.ru/lifestyle/news/28384791/cvet-v-chest-baleta

Ведомости / Вторник 01 июля 2014

Вячеслав Самодуров, третий год совмещающий деятельность хореографа и руководителя екатеринбургской труппы, после трех прошлогодних премьер предполагал в этом сезоне полностью сосредоточиться на своем европейском дебюте — ему досталась постановка «Ромео и Джульетты» в Антверпене. Но гигантский спектакль, прошедший с заметным успехом, не выхолостил его силы, а вдохновил на повторение подвига в родной труппе: внезапно в планах возник еще один балет, и тоже в трех актах — явление в современном балете чрезвычайно редкое.

В отличие от Фландрии Екатеринбургу достался спектакль бессюжетный, объединенный только общей идеей восприятия цвета, воплотить которую хореографу помогли художник по костюмам Ирина Белоусова и художник по свету Евгений Виноградов, будто опрокинувшие на этот балет палитру с чистыми и праздничными красками. Самодурова с его первых работ отличает умение превратить сотрудников в соавторов. В «Цветоделике» романтические «шопеновки» и яркие пачки-«клумбы» в сочетании с эффектной игрой света в архитектурной конструкции сценографа Энтони Макилуэйна, напоминающей строгие линии балетного репетиционного зала, создают ностальгическую атмосферу. Ее поддерживают звучащая в первой части «Моцартиана» Чайковского, отсылающая к великому балету Баланчина, и любимец современных постановщиков Арво Пярт, чьи Perpetuum Mobile и Fratres составляют вторую. Впрочем, выбранный для финала «Сельский концерт» Пуленка тоже вызывает чисто балетные пасторальные ассоциации.

Па-де-буре между грезой и гротеском составляют суть «Цветоделики». Белый сильфидный кордебалет улетит вслед за солисткой в лиловом, им на смену явится дуэт голубого кринолина и телесных трусов, который будет в итоге сметен вызывающими пачечными колоколами. И все же фестиваль цветов — всего лишь повод для того, чтобы примерить строгий пачечный строй «Пахиты», выступить торжественным императорским полонезом «Бриллиантов», промчаться из кулисы в кулису вихрем «Серенады», а потом оторваться в джазовых баланчинских синкопах под Пуленка, держа в голове уже экстрим темпов Форсайта. Самодуров впервые за три года работы в Екатеринбурге рискнул занять в своей постановке основную часть труппы. И превратил балет в праздник, невиданный для труппы, десятилетиями приученной к эстетическому однообразию.