Адрес статьи: http://www.vedomosti.ru/lifestyle/lifestyle-culture/news/19150401/v-prostranstve-souchastiya

Ведомости / Понедельник 25 ноября 2013

Премьера «Восковых крыльев» была приурочена к завершению фестиваля DanceInversion, традиционно проводимого Театром Станиславского и Немировича-Данченко. Этот балет, благодаря которому театр теперь обладает авторским вечером Килиана, затмил даже приезд авангардных западных гастролеров.

Между тем «Восковые крылья» далеко не новый спектакль Килиана. Хореограф создал его для своего Нидерландского театра танца в 1997 г., постановка давно уже существует в статусе живой классики. Но это не совсем тот Килиан, которому еще в 1970-х отдала свою любовь Москва, узнав и полюбив в нем мастера больших форм, как казалось, продолжателя идеи симфонического балета. Хореограф, нашедший идеальные танцевальные формы «Свадебки» и «Симфонии псалмов» Стравинского, Килиан и позже не отказался от взаимодействия со сложнейшими музыкальными идеями. «Восковые крылья» рождены из небанального микста Бибира и Кейджа, Гласса и Баха. Но с годами его внимание поглотило создание универсального спектакля, в котором не только нельзя отдать приоритет пластике над музыкой, но и музыке над светом или сценографией. Эффект рапидной торжественности «Восковых крыльев» был бы невозможен не только без скрипичной Пассакальи Бибера (не самый известный в наши дни композитор XVIII в. пользуется особой любовью современных хореографов), но и без опрокинутого кроной вниз дерева Майкла Саймона и строгих, на первый взгляд даже банальных костюмов Йоуке Виссера.

Подсказку к расшифровке красивейших адажио, которые могут претендовать на звание лучших в современном балете, дал не только художник, но и сам хореограф: Килиан не скрывает, что при создании «Восковых крыльев» его вдохновляли «Пейзаж с падением Икара» Брейгеля и греческий миф, лежащий в его основе. Но, разумеется, ни Икара, ни Дедала в спектакле нет. Вместо них — четыре пары танцовщиков, что не стесняет фантазию ни постановщика, ни зрителя: может быть, это боги на Олимпе, которым из-за собственных сложных отношений недосуг обратить внимание на Икара, а может быть, дух героя или борющиеся в его душе эмоции — Килиан прекрасен тем, что, создавая сложнейшую и крепчайшую кристаллическую конструкцию любого своего балета, оставляет воздушное пространство соучастия для исполнителей и зрителей.

Эта свобода — самая тяжелая каторга, которая может достаться в удел российскому танцовщику. Возможно, поэтому спектакли Килиана с трудом приживаются на нашей почве. Но Театр Станиславского и Немировича-Данченко, в последнее время ежегодно пополняющий свою коллекцию Килиана, наконец приблизился к тому, чтобы артисты чувствовали себя в его стихии свободно.