Адрес статьи: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?1999/11/03/12105

Ведомости / Среда 03 ноября 1999

30 лет назад имя Джорджа Баланчина, классика американской хореографии, чаще произносили в России как ругательство — синоним бессодержательности, безыдейности и внешней красивости. Зато теперь в нем никто не мешает расслышать зов утонченной красоты. На него и откликнулся Мариинский театр, из которого 75 лет назад бежал к Дягилеву в Париж 20-летний Георгий Баланчивадзе.

Проводя с середины 1990-х «баланчинизацию» своего репертуара, Мариинка в первую очередь дорожит сейчас родством Баланчина с традицией Петипа. В афише театра — «Тема с вариациями», «Шотландская симфония», «Симфония до мажор», «Серенада» и «Аполлон». Первой премьерой нынешнего сезона стали «Драгоценности».

Больше всего Баланчин терпеть не мог рассказывать, о чем его балеты. Себя и своих коллег он называл «молчаливым меньшинством», которое танцует, а на вопросы балерин, что значит тот или иной жест, отвечал: «Не думай, зачем ты это делаешь. Просто исполняй движения». Для русских танцовщиков, воспитанных на осмысленности спектакля, смириться с такой постановкой вопроса почти немыслимо. Пересказать сюжет «Драгоценностей» невозможно. Баланчин, поклонник всего утонченного и изысканного, знал толк в камнях. Как вспоминал он сам, идея спектакля пришла к нему после посещения ювелирного салона знаменитого Клода Арпельса. И свой балет он создал во славу «Изумрудов» (первая часть спектакля на музыку Габриэля Форе), «Рубинов» (вторая часть на музыку Игоря Стравинского) и «Бриллиантов» (третья часть, музыка Петра Чайковского).

Этот спектакль будто специально поставлен для зрителя, никогда не видевшего балет, но непременно желающего в него влюбиться. Многофигурные женские ансамбли и парадные смешанные шествия, виртуозные номера для корифеев (так называются на профессиональном балетном языке исполнители небольших партий) и замысловатые вариации для солистов, вдохновенные дуэты-портреты для прима-балерин и первых танцовщиков, костюмы Карински (еще одной русской эмигрантки, Варвары Каринской, почти полвека одевавшей балерин Баланчина), зеленые в первой части, красные во второй и белоснежные в третьей, украшенные настоящими камнями, по пышности «Драгоценности», кажется, не уступают балетам при дворе «короля-солнце» и особенно любимым в Петербурге балетам Мариуса Петипа.

«Драгоценности» освоены труппой в стахановские сроки всего месяц прошел со дня первой репетиции до премьеры. Это был эксперимент: никто и никогда еще не решался воспроизвести за пределами Америки сразу три части этого балета. Над спектаклем работали бывшие солисты New York City Ballet Карин фон Арольдинген, Сара Леланд, Элиз Борн, Шон Лавери, присланные для того, чтобы постановка была «выполнена в соответствии со стандартами стиля и техники Баланчина, установленными и предоставленными Фондом Баланчина», как указывается в выпущенном к премьере буклете.

Правда, добиться этого пока удалось не во всем. Кордебалет Мариинки, с тонкостью умеющий передать всю изысканную простоту полутонов «Шопенианы», исполнил ансамбли «Изумрудов» с вымученной дотошностью, исключавшей поэтические ассоциации. Но взял реванш в ошеломляющих темпах «Рубинов» и церемонных «Бриллиантах».

Столпотворение «звезд» в «Драгоценностях» могло свести с ума. Диана Вишнева и Вячеслав Самодуров в «Рубинах», Жанна Аюпова, Майя Думченко и Андриан Фадеев в «Изумрудах» возвращали к своим же образам, обретенным несколько лет назад в «Симфонии до мажор». Ирма Ниорадзе в «Рубинах» неожиданно превратилась в загадочную и колкую героиню «Агона», а Майя Думченко в другой сольной партии этой же части, отбросив свою зачарованную сдержанность, смело бросилась в синкопированную музыку Стравинского. Ульяна Лопаткина в «Бриллиантах» вновь обернулась тоскующей о любви женщиной, с которой не может сравниться ни один смертный мужчина. Точно выполняя текст Баланчина, Лопаткина станцевала собственный балет и заставила смириться с тем, что нам не суждено было видеть Сьюзен Фаррелл, ради которой создавались «Бриллианты». А ее партнер Игорь Зеленский — в недавнем прошлом солист New York City Ballet — осветил сцену молниями прыжков и пируэтов в идеальном баланчинском стиле.

Вероника Парт, поделившая с Ульяной Лопаткиной главную партию в «Бриллиантах», Татьяна Амосова, точно и отчетливо интонировавшая ритм «Рубинов», и Софья Гумерова, уловившая капризный «французский» стиль «Изумрудов», в прима-балеринах Мариинки пока не значатся. Но, возможно, они станут ими, если театр увидит, наконец, за имперским Баланчиным еще и Баланчина-конструктивиста, автора «Агона» и «Четырех темпераментов». О них, по слухам, уже тоскуют петербургские терпсихоры.