Адрес статьи: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2006/09/20/112852

Ведомости / Среда 20 сентября 2006

Имя балетмейстера-репетитора Большого театра Бориса Акимова мало известно за пределами балетного круга. Зато среди профессионалов это фигура почти легендарная. На его 60-летие прибыл легион звезд из Лондона, Парижа, Питера, Копенгагена. Как и положено ученикам, на один вечер они отказались от собственных амбиций, чтобы представить придуманную Акимовым программу из раритетов хореографии XX века.Трехчасовой концерт с участием трех десятков звезд мирового уровня был устроен предельно просто. Сначала на экране показали несколько записей танца самого Акимова — представителя великой плеяды премьеров 1960-1970-х, фрагмент его урока в классе Большого театра, который естественным путем продолжился выступлениями звездных учеников. В финале они выложили клумбы из цветочных поздравлений у ног юбиляра, вышедшего на сцену с компактной благодарственной речью.

Однако в этой программе Акимов рассказал о себе и своем времени больше, чем иные — в толстенных мемуарах. Даже заезженная от непрестанного употребления увертюра из «Спартака», открывавшая вечер, звучала необычно свежо (в финале оркестр и дирижер Павел Клиничев удостоились особой благодарности юбиляра). Эта музыка из спектакля, бывшего знаковым для всего поколения Акимова, вернула себе давно утраченную страстность — в полном соответствии с танцем Акимова, который запечатлела кинопленка: роскошные монологи Красса закольцовывали фрагменты из «Конька-горбунка», «Асели», «Лебединого озера», «Ивана Грозного», «Ангары». Не став демонстрировать себя в классике, Акимов остановил выбор преимущественно на забытых, но принципиальных для развития отечественного балета спектаклях.

Хореографы-современники, главным среди которых для Акимова-танцовщика был Юрий Григорович, могли рассчитывать на него в партиях цельнокройных героев, без которых не мог обойтись ни один советский балет: он обладал тем соединением харизмы и технической мощи, которое до сих пор во всем мире ассоциируется со стилем Большого театра. От Васильева, Лавровского, Владимирова Акимов, который моложе всего на несколько лет, отличался чуть более утонченным внешним обликом, большим вниманием к технологической точности и чистоте танца, более тонкой нервной организацией, которая на сцене оборачивалась удачами в ролях рефлексирующих героев. Однако в отечественном балете такие герои могли лишь оттенять настоящих лидеров. А сотрудничество с Морисом Бежаром и Роланом Пети тогда могла себе позволить лишь Майя Плисецкая.

То, что не станцевал Акимов четверть века назад, теперь привезли в Москву его ученики. Мариинская прима Ульяна Лопаткина наряду со своим неизменным «Лебедем» танцевала «Три гносиенны» на музыку Сати в постановке Ханса ван Манена — одного из главных балетных идолов эпохи молодости юбиляра. Еще один номер ван Манена — «Соло» на музыку Баха — представили солисты Национального балета Нидерландов Филиппе Диас, Жуанхо Аркес и Сефтон Кларк.

Глядя на портрет веснушчатого Акимова — Иванушки, наивного и сметливого, украшавший фойе театра во время концерта, легко вообразить, каким неотразимым он мог бы быть в «Тщетной предосторожности» Фредерика Аштона — этот балет он ввел в репертуар Большого в бытность худруком балетной труппы. Па-де-де из «Тщетной» в паре с солисткой Королевского балета Великобритании Сарой Лэмб танцевал солист Большого Ян Годовский, уже больше 10 лет работающий под руководством Акимова (обычно подчеркнуто корректный танцовщик был на этот раз невероятно искрометен). Вместе с тем юбиляр продемонстрировал и другого Аштона, которого в России до этого не знали: звезда Королевского балета Великобритании Тамара Рохо представила его «Айседору». Правда, в этой постной композиции ни рыжий парик, ни заломленные руки, ни испанский темперамент не захватили.

Каждого ученика, как настоящий учитель, Акимов показал редкой драгоценностью — в расчет принималась не только хореография, но и музыка, свет, соседство с другими участниками и шлейфы легенд. Например, любимцы москвичей Алина Кожокару и Йохан Кобборг, приписанные к Королевскому балету Великобритании, предстали в трагическом Дуэте (на музыку Глюка) датчанина Кима Брандструпа, который поставил этот номер в расчете на их идеальное партнерское согласие. А космически точный и лишенный экзальтации танец Виктории Терешкиной из Мариинского театра явил эталон стиля Джорджа Баланчина (ей с Антоном Корсаковым досталось Классическое па-де-де на музыку Чайковского).

Для звезд родного Большого театра Акимов сделал исключение в стройной программе вечера, позволив им мирно плескаться в водах старой классики. Но ради идеальной красоты, которую демонстрировал в «Раймонде» Андрей Уваров, и балеринской царственности, которую излучала в «Корсаре» Мария Александрова, можно было пожертвовать и принципами.

Когда Акимов вышел на сцену поблагодарить коллег и публику, срывающийся высокий голос выдал в 60-летнем юбиляре не строгого педагога, а восторженного влюбленного, который подарил зрителю самое дорогое, чем владеет сам. Хотя большинство реликвий в этой коллекции и датировано прошлым веком, его класс живет по сегодняшнему европейскому времени — мобильные, корректные и немного суховатые танцы его учеников порождены уже XXI веком. Несмотря на ностальгию, Борис Акимов — один из немногих российских педагогов, кто кует кадры не для прошлого, а для будущего.