Адрес статьи: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2008/07/09/154244

Ведомости / Среда 09 июля 2008

Визитная карточка Большого — «Спартак», кажется, так же вечен, как «Лебединое озеро». Между тем спектакль Григоровича появился лишь 40 лет назад. Балет о восставшем римском рабе ранее ставил Игорь Моисеев, потом Леонид Якобсон. Оба варианта были восхитительны. Неисчерпаемый на выдумку Моисеев, которому ни на такт не давал отклониться от партитуры сам композитор Хачатурян, поражал изобилием разнообразных танцев. Интеллектуал Якобсон потрясал воспроизведением картин поздней античности. Обряженный в тяжеленные латы монументальный Спартак у обоих был почти такой же фигурой антуража, как Дон Кихот в классическом балете.

На излете эпохи хореодрамы большего и не требовалось. Но кредит доверия, который заслужил молодой и отважный Юрий Григорович «Каменным цветком» и «Легендой о любви», позволил Большому театру расстаться со знаменитыми постановками ради эксперимента. Родился спектакль, какого еще не знал балет: сюжет двухтысячелетней давности ставил современные вопросы. Причем делал это не в отвлеченно-сказочной форме, как у Петипа: взлеты духа героя Григорович передал прыжками по диагонали, чья мощь и красота не требуют перевода.

На юбилее, позабыв былые распри, Григорович братался с Владимиром Васильевым. Без Васильева, вероятно, «Спартака» бы и не было: именно его уникальное умение зависать в воздухе когда-то стало для хореографа ключом к знаковому образу. Теперь сцену Большого, сменяя друг друга, покоряли целых три Спартака. Но среди них не было цельнокройного Юрия Клевцова и Дмитрия Белоголовцева, кто может мышцей спины передать человеческую слабость и умение ее преодолеть. Держать экзамен пришлось Ивану Васильеву, которому досталось поднимать рабов на борьбу, Денису Матвиенко, отчитавшемуся за триумф восстания, и Александру Воробьеву — он не очень величественно принял гибель героя. Эти танцовщики принадлежат к тому поколению, для которого «Спартак» — название футбольного клуба. Но балет Григоровича требует не только куража и виртуозной техники, он тестирует исполнителей на лидерские качества, которые обычно наживаются опытом.

Благодаря Надежде Грачевой и Галине Степаненко юбилейный «Спартак» можно было бы переименовать в «Рим времен куртизанки Эгины»: обе продемонстрировали и техническую виртуозность, и абсолютную актерскую свободу, и личную значительность.

Но даже когда они удалялись со сцены, спектакль не терял напряжения: построенные на элементарных движениях народного танца ансамбли спартаковцев мощно воздействуют на зрителя. Это роднит их с другими гениальными кордебалетными сценами — хороводами виллис из «Жизели», «тенями» из «Баядерки». Понятно, почему 40 лет назад хореография Григоровича заслонила для нас остальной балетный мир. И радует, что сегодня у Большого театра появились спектакли, которые стоят с ним наравне.