Адрес статьи: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2001/02/14/25375

Ведомости / Среда 14 февраля 2001

В Московском музыкальном театре им. К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко прошла премьера оперетты «Летучая мышь» Иоганна Штрауса. Двадцать лет театр на Большой Дмитровке не обращался к жанру оперетты. Теперь главное творение Штрауса вернулось на московскую сцену в аутентичном виде. Знакомый с детства сюжет русской «Летучей мыши» имеет отдаленное отношение к оригинальному произведению Штрауса (в основе — пьеса Анри Мельяка и Людовика Галеви, написавших либретто «Кармен» Бизе). Она должна называться «Месть летучей мыши», поскольку задолго до происходящих событий главный герой Айзенштайн бросил посреди Вены своего пьяного друга Фальке. Пикантность ситуации заключалась в том, что почтенный нотариус Фальке был в костюме летучей мыши, и над ним смеялся весь город. Нотариус решил отомстить и подстроил всю историю с переодеваниями на балу у русского князя Орловского. Фигура последнего и стала камнем преткновения при переносе «Летучей мыши» в русский репертуар. Орловский — пародия на богатых русских, а его партия написана для меццо-сопрано. Этот трансвестит был вырезан из сюжета в 1946 г. Николаем Эрдманом. Разнузданного пьяницу князя поменяли на солидного графа (выходную арию для него написали на музыку вальса Штрауса). Розалинду, являвшуюся у Штрауса в костюме венгерской графини, переодели в костюм летучей мыши. Виртуозный чардаш главной героини был выброшен, поскольку советские опереточные голоса не справлялись с арией для суперпримадонны, а все венские реалии были уничтожены. Получилось смешно, но это уже был не Штраус.

Во всем мире «Летучая мышь» остается обязательным новогодним спектаклем оперных театров, на который приглашают оперных звезд. На нее давно махнули рукой современные режиссеры, которые почти не пытаются осовременить бюргерскую комедию из жизни имперской Вены. Поэтому по всему миру можно увидеть приблизительно одинаковые постановки оперетты: красивые костюмы, обилие балета, появление во втором акте поп-гостей, монологи на злобу дня (часто политизированные) тюремщика Фроша. Главной остается музыка Штрауса, которой не брезгует даже великий аутентист Николаус Арнонкур.

В музыкальном театре к восстановлению оригинального вида спектакля подошли очень серьезно. Александр Титель и Михаил Бартенев удачно осовременили разговорные диалоги. Не все рекламные слоганы кажутся смешными в устах венских жителей, но попадаются и приличные шутки. Очень часто немецкий и русский языки перемешиваются: то ли это режиссерский прием, то ли переводчикам не удалось уложить непокорные русские шипящие в немецкий метр. Режиссер Титель внимательно посмотрел известные видеозаписи оперетты: Альфред в его спектакле «говорит» оперными цитатами, совсем как в знаменитом спектакле лондонского Ковент-Гардена. Да и гости Орловского подобраны в духе мирового мейнстрима: саксофонист Алексей Козлов играет переложение Второго фортепианного концерта Рахманинова, а телеведущий Виктор Шендерович читает сатирические миниатюры и даже выдает пару балетных антраша. В целом «Летучая мышь» получилась лучшим спектаклем главного режиссера театра за последние годы. Его метод «взбадривания» оперных шедевров, вечное стремление насмешить зал в оперетте пригодились больше, чем в «Кармен». Но и здесь Тителя не хватает на целый спектакль. К концу второго акта он совершенно неожиданно начинает делать из нормальной комедии никчемную сказку. На киноэкране плывут пейзажи сельвы и саванны, летают космические объекты, с неба сыплется бутафорский снежок. В финале спектакля, когда логическая точка уже поставлена, а публика убегает в гардероб, неожиданно вновь звучит трогательная мелодия и под поднадоевший снежок занавес медленно закрывается.

«Делать красиво» Тителю помогает его постоянный художник Владимир Арефьев. Но его хватает и вовсе на один акт, где гигантская перина заполняет всю сцену. Слон, верблюд и страус (у которого из пуза выкатываются яйца) на балу и соломенные арестантские кабинки в финале — бьют мимо цели. А горы разноцветных веревок на полу скрипят под ногами артистов, заглушая пение.

Неожиданно для всех высокую планку спектакля задает дирижер Вольф Горелик, буквально расцветший в опереточном репертуаре. А из певцов выделяется Хибла Герзмава (Адель): на этот раз отличный вокал и стопроцентное попадание в роль. От нее не отстает монументальная Елена Манистина в брючной партии Орловского. На их фоне совершенно теряется примадонна театра Ольга Гурякова, для которой партия Розалинды оказывается слишком высокой и недоступной. Становится понятно, почему Гурякова так и не может сделать большую международную карьеру, несмотря на постоянные приглашения Гергиева и собственные ангажементы в театрах первого уровня. Женщины в этом спектакле побеждают всех мужчин, включая и непоющего Фроша в исполнении Евгения Герчакова, — банальные шутки и ужимки пьяницы тюремщика слишком затянуты и приходятся по душе разве что многочисленным школьникам, которых приводят в театр их просвещенные учителя. Методом проб и ошибок театр на Большой Дмитровке ищет свой репертуар. «Летучая мышь» может стать хорошим началом в освоении опереточного жанра, который давно прокис в находящемся на той же улице Театре оперетты.