Известия / Четверг 08 февраля 2001

В споре о том, кто должен быть главным в театре -- режиссер или директор, -- опыт казанцев мог бы добавить аргументов сторонникам управленческого метода. Когда 20 лет назад в театр пришел директор Рауфаль Мухаметзянов, зал на спектаклях практически пустовал; новому директору удалось поправить дело. А за последние девять лет, когда оперную труппу театра взяла в руки Гюзель Хайбулина, казанский театр стал лидером российской оперной провинции, а по количеству ежегодных зарубежных гастролей уступает теперь только Мариинскому театру.

У руководства театра твердые принципы: на первом месте -- музыка.

Сценография ценится старая, из золотого запаса: "Кармен" оформлена по эскизам Головина, "Пиковая дама" -- Дмитриева, "Борис Годунов" -- Федоровского, для "Аиды" нашли эскизы минского сценографа Евгения Чемодурова, сделанные для румынской постановки 50-х годов, и воссоздали их в пышном великолепии большого египетского стиля. В других случаях спектакли оформляют нынешние художники, такие, как Вячеслав Окунев или Игорь Гриневич, не склонные ссориться с живописной традицией русской и советской оперы. Подобная сценография предполагает и вполне определенную режиссуру, и как раз с режиссурой у казанцев все в порядке: проверенный Алексей Степанюк ставит мизансцены несложные (артистам легко войти в них с трапа самолета) и музыкально верные. Оперу "Риголетто" пришлось ставить без Степанюка и на скорую руку -- и она провалилась сценически, превратившись в набор блужданий.

Ваш рецензент побывал на трех первых спектаклях Шаляпинского фестиваля -- это были оперы Верди "Аида", "Травиата" и "Риголетто" (фестиваль проводится в год 100-летия смерти Верди) -- и был приятно удивлен качеством оркестра: в этом заслуга главного дирижера театра Игоря Лацанича. Он единственный "главный" в театре: ни главного режиссера, ни главного художника нет ("начнут проявлять себя", убеждено руководство), он отвечает только за музыкальную часть и, надо сказать, поставлен в сложные условия -- особенно на фестивале, когда в дополнение к очень немногочисленной местной труппе (всего 22 певца) слетаются приглашенные певцы. Это, конечно, не звезды в мировом масштабе (на таких у татарской оперы средств не хватает), но тем не менее каждый из них на виду в своем театре, зависит от своего начальства и подчас прибывает в Казань лишь в день спектакля, в котором ему предстоит петь ответственную партию. Приезжие певцы пленяют публику эффектными нотами, фразами и даже ариями -- но качество ансамблей оставляет желать много лучшего, к чему руководство театра относится как к издержкам метода. Почти вся "Аида" и половина "Риголетто" прошли вкривь и вкось -- и большая доля вины здесь лежит-таки на дирижере Игоре Лацаниче, который способствовал разлаженности музыкального целого своей удивительной склонностью к непомерно быстрым темпам. Отчасти поэтому не смогли проявить себя как следует несколько интересных солистов -- тенор из Киева Александр Гурец (Радамес), сопрано из Казахстана Нуржамал Усенбаева (Джильда), баритон из Дюссельдорфа Борис Стаценко (Риголетто) и меццо из Мариинского театра Мария Горцевская (Маддалена). "Травиатой" дирижировал москвич Владимир Рылов, который, напротив, был излишне толерантен к певцам, многие из которых тянули одеяло на себя; однако же в "Травиате" блеснули обаятельная и мастеровитая рижанка Инга Кална, поющая в Гамбурге (Виолетта), и начинающий лирический тенор из Москвы Андрей Дунаев (Альфред).

Теперь казанской опере предстоит эксперимент, идущий вразрез со всей сложившейся стратегией. Эстетика красивости, принятая в театре, стала исчерпывать себя на гастролях в Европе, что грозит сказаться и на кассе. И вот голландская прокатная компания Euro stage, организующая казанцам гастроли, решила предпринять опыт в скупой современной эстетике. Позднюю оперу Верди "Фальстаф" ставит в Казани голландская команда под руководством Эрика Воса -- типичного представителя европейского режиссерского театра. Параллельно с Шаляпинским фестивалем и не обращая на него никакого внимания, Вос работает с русской труппой на протяжении шести недель, кропотливо трудясь над сложными ансамблевыми мизансценами. На днях к нему присоединился дирижер Марко Боэми. Премьера в Казани состоится 24 и 25 февраля, и это станет испытанием для зрителя, привыкшего к живописным задникам и бравурному пению с авансцены. "Фальстафа" ждет 28 представлений в Голландии и других странах Европы. На следующий год последует "Свадьба Фигаро", а за ней "Богема", тоже в европейском стиле. Не бросая проторенного пути, казанское руководство решается идти и в прямо противоположном направлении. Возможно, скоро казанской публике придется оплакивать писаные красоты сцены и радоваться стройности музыкальных ансамблей.

ПОДПИСЬ:

"Аида" Верди -- образец великолепия казанского стиля