КоммерсантЪ / Среда 09 ноября 1994

Дует холодный ветер. Уныло и аскетично звучит камерная музыка. В зале Дома композиторов сидит горстка несчастных. Они в пальто: не топят. Над роялем висит эмблема спонсора -- партии "Выбор России". На симфонические концерты денег, однако, нет. Буфета тоже нет. Лица бессребренников-исполнителей мрачны. Мысли о будущем тоже.

Так проходил фестиваль "Московская осень" в прошлом сезоне. Сегодня он проходит несколько иначе. 11 оркестров, 15 хоров, множество ансамблей; музыка симфоническая, хоровая, камерная, электронная, джазовая, детская, элитарная и русская народная. Более сорока концертов (против прошлогодних 15-ти) в лучших филармонических залах столицы -- вплоть до Культурного центра МВД. Другие культурные центры (немецкий, французский, шведский) также не в стороне: фестиваль стал международным. В программе -- 42 иностранных автора, в том числе легендарный Янис Ксенакис, ожидающийся лично. Буклет хорош до неправдоподобия -- как и гонорары музыкантов, которые без тени колебаний выписывает бухгалтерия АО "Искусство и мир".

За год кое-что изменилось -- например, руководство Союза композиторов Москвы, традиционного организатора фестиваля. Его новый состав (во главе с Олегом Галаховым) сумел найти общий язык с Министерством культуры и его дочерней Дирекцией конкурсов (вместе с названным АО успешно испытавшей себя на международной арене во время летнего конкурса Чайковского). Голодные годы позади, ситуация стабилизируется. Мероприятие, начавшееся еще в советское время, приобретает новую перспективу. Старый принцип -- отчетно-поголовное, как на медкомиссии, исполнение опусов членов московского союза -- еще в силе. Но вместе с тем в расписание "Осени" включено немало программ, объединенных, как это принято на большинстве мировых фестивалей, некоторой целостностью замысла.

Две такие программы уже прозвучали в Доме композиторов. Ансамбль ударных инструментов Марка Пекарского, ранее бывший питательной средой для композиторских экспериментов, теперь превратился в академичный коллектив, спокойно выпекающий тесто любой рецептуры. Одного Пекарского в этом винить трудно -- изменилась сама музыка. По краям концерта стояли Соната для двух ударников Софии Губайдулиной и "Veda, Seka, Budi" Освальдаса Балакаускаса -- уверенные росчерки пера двух авторитетных мастеров, знающих цену узнаваемости своей манеры. Между ними располагались произведения менее заметные -- за исключением стоящей в центре композиции "Идиос" молодого казахского композитора Тимура Тлеухана.

Полнота средств, богатый лексикон, не уступающий оркестровому -- общее достоинство музыки, созданной для ансамбля ударных Пекарского. Его, к сожалению, оказалась лишена программа другого неклассического состава -- Стокгольмского квартета саксофонистов. Музыка русских и шведов, пусть и хорошо сыгранная, осталась замкнутой в пределах специфического инструментализма -- кроме, может быть, сочинений Свена-Эрика Бэкка и Сергея Дмитриева.

В наши планы, разумеется, не входит рассмотрение того балласта, который милостиво терпят в программе прозорливые организаторы. С другой стороны, они правы: то, что сегодня балласт -- завтра изумруды. Когда авангардистски идеи оседают на дно, что-то неизбежно должно всплывать на поверхность. И поэтому не случайно чувство ностальгии, смешанное с надеждой, у многих вызвал концерт-открытие, прошедший в Большом зале. Александр Чугаев, Алексей Николаев, Андрей Эшпай, Борис Чайковский, Георгий Свиридов... Вчера эту музыку называли не иначе как про-секретарской. Сегодня ее все еще играют и снова слушают. А завтра еще не наступило.

Современные русские композиторы: София Губайдулина